Сегодня впервые, спустя 10 лет, приснился ночной кошмар. С диким криком по пробуждении, холодным потом и всем сопутствующим.
Началось всё с того, что… точнее, не началось, потому что само начало было интереснее, и я помню только ключевое из него, но не суть.
Как всегда, сборная солянка, я нахожусь в лесу на каком-то шоссе (похожем на Главную аллею), слева от меня футбольное поле, там собрались 2 команды, играть не помню во что (не в футбол, однозначно). В одной из команд был Гарри Поттер, который выпал из состава перед началом игры, потому что начал превращаться в оборотня. Только оборотень был с головой дракона, ну да ладно. Где-то рядом с полем Беллатриса Лестрейндж варила в котле Лорда Того-Самого, только это было похоже на яичницу, поэтому, неудивительно, что ничего не получилось.
Мне зачем-то надо было подняться к полю, подняться, потому что стены вокруг дороги были круто отвесные, где-то под углом 60 градусов, к тому же земля на этих стенах зачем-то была покрыта полиэтиленом. Я уже собирался это сделать, но заметил двух шакалов, неспешно передвигающихся навстречу мне поверху. Только это были не совсем шакалы, а что-то похожее на химер из «Метро 2034»:
«…но Гомер видел гладкую белую кожу, подергивающийся мощный загривок, нетерпеливо переступающие ноги, изогнутые слишком во многих сочленениях … с высоты двух с лишним метров на старика уставилась кошмарная харя. По отвисшей нижней губе капало красное, тяжелая челюсть непрестанно двигалась, уминая жуткую жвачку, под скошенным лбом было совсем пусто; однако, похоже, отсутствие глаз ничуть не мешало твари перемещаться и атаковать.»
Терпеливо выждал, пригнувшись к земле, пока они пройдут мимо и переберутся на другую сторону дороги, начал неслышно подниматься по полиэтилену, сорвался, зацепился рукой за дерево; обернувшись, понял, что дело дрянь — на меня мчались две озлобленные твари.
Ну а потом я закричал и проснулся, такие дела.
Немного Омара Хайяма.
Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.